Макс Елин. Записки киборга. Глава 2

Продолжаем публикацию книги Макса Елина, студента звукорежиссерского факультета Института кино и телевидения (ГИТР). Предыдущая глава.

ГЛАВА 2

Злость и сомнения – всё, что я испытывал, когда шёл по зданию онкологической больницы. Мне всё это время врали и врут до сих пор. Мои родители не воспринимают меня всерьез и считают не способным овладеть своими эмоциями. Я – глупый ребенок. В то же время, не верилось, что это правда. Как к этому вообще относиться? 

 Шагая по ступенькам, мои ноги будто проваливались сквозь их кирпичное основание. Я схватился за поручни. Реально ли всё это? Или сон? Когда я уже проснусь? Но пробиться сквозь надуманный сон не выходило, всё это наяву. 

 Оставив меня одного на помятом кресле в коридоре стационара, мама ушла звеня каблуками оформлять какие-то документы . В следующую секунду моё тело охватила дрожь. Послышался радостный смех. По коридору робко пробежала маленькая девочка. У неё не было правой руки. От такой картины всё внутри сжалось. Я Сразу же поставил себя на её место. Вдруг ампутация предстоит и мне? Ужас поглощал сознание. Внутри что-то оборвалось. В моём огромном внутреннем мире под названием “детство” образовалась маленькая трещина.

 Мама вернулась с медсестрой. Женщина миниатюрного роста, с короткой стрижкой и добродушными глазами в белоснежном, выглаженом халате. Она пригласила нас в палату. Эта больница показалась намного лучше той, где состоялось моё первое заточение. Вместо облезлых диванчиков тут стояли благородные кожаные кресла с подлокотниками. Огромный зал для посиделок с телевизором и панорамными окнами. Чистота и свежий запах цветов. Открыв дверь своей палаты, я удивился ещё больше. Личный санузел, две кровати  с электроприводом, гардеробная, холодильник и телевизор. Многие местные отели позавидовали бы такой обстановке! А самое главное – палата рассчитана на одного человека. Тут я готов пролежать хоть месяц! Такие аппартаменты значительно поднимают настроение.

 Это ведь один из факторов, который, несомненно, влияет на лечение человека – обстановка. Если больной лежит в старой, серой больнице, палаты которой больше напоминают тюремные камеры, то какая речь может быть о его успешном выздоровлении? Люди ведь более позитивны, когда их окружает комфорт и чистота. Простые истины. А как быть позитивным в облезлой комнатушке, лёжа на потрёпанном матрасе скрипучего металлического каркаса? Да никак. Пациента будет переполнять отчаяние и отвращение. Вряд ли эти чувства помогут справиться с недугом. 

Я прыгнул на свою мягкую постель и схватил пульт от телевизора. К этому времени подоспел и отец с моим обедом. 

  • Вот это номер у тебя! – удивился родитель.
  • Ага..
  • Телевизор смотреть свой любимый будешь?
  • Ага..
  • Есть то будешь?
  • Позже.
  • Ну смотри, а то нам пора сейчас на работу ехать. – в его интонациях мелькали нотки боязливости. Неверное, слово могло вызвать бурю эмоций.
  • Когда домой?
  • Говорят, как только сдашь анализы, так сразу поедем..
  • Ну когда?
  • Не больше недели, наверное.
  • Ясно.

Родители распихали по холодильнику продукты и поехали на работу. Номер с великолепным видом на парк в моём полном распоряжении. Самочувствие отличное, но нога время от времени всё ещё ныла. Трость оказалась моим верным другом. 

 Поигравшись с электроприводом ложи, я наконец выбрал идеальную позицию и уставился в телевизор. Так пролетел целый день, меня не тревожили и, умиротворенный тишиной, ваш покорный слуга сладко уснул.

***

 День сурка? Даже с закрытой дверью, гул шибанул по моим ушам. Видимо во всех стационарах по утрам творится вакханалия. Сейчас опять бежать по десятку кабинетов и сдавать анализы, вот уж развлечение.. Но всё сложилось иначе. 

 В мою усыпальницу друг за другом входили врачи и лаборанты разных специальностей. Сначала у меня взяли кровь, потом с помощью переносного аппарата проверили сердце и под конец зашла моя докторша. Вот это сервис!

Миловидная женщина с русыми волосами и любезной, непритворной улыбкой осмотрела меня и задала несколько вопросов касательно здоровья. На ней был забавный, зелёный халатик с героями из мультфильмов, этот атрибут явно располагал к ней детей. Да что уж детей, даже мне это показалось очень хорошей идеей, куда лучше белых замусоленных тряпок. Окончив осмотр, она пожелала хорошего дня и удалилась, оставив после себя приятный запах лаванды. Мне определнно тут нравится! На компьютерную томографию пришлось сходить пешочком. Вернувшись в палату, я как обычно плюхнулся на кровать и задремал. 

  • Максиииим! — Голос мамы пробудил ото сна. Почесав голову, я перевернулся на другой бок и заговорил:
  • Что поесть?
  • Сардельки. Послезавтра тебя выписывают! 

Такие новости быстро подняли меня с подушки.  

  • Как? Так быстро?
  • Да. Мы дождёмся результатов и домой.

 Над моей головой будто повисла радуга. Хотя, если бы пришлось лежать тут дольше – не сильно бы и расстроился. В таких то условиях!

  • А что результат? Что говорят то? – затараторил я.
  • Пока не знаю. Похоже, что опухоль, но скорее всего доброкачественная..
  • Как это?
  • Ну есть те, что тяжело лечатся, а есть простые, которые можно удалить и всё, как в твоём случае, понимаешь? – сквозь зубы процедила мать.
  • Ага.

Не верилось, что это так, но надежда всё равно оставалась. Появилось какое-то облегчение и спокойствие. Похоже, белая полоса наконец сменит черную. 

  • Так.. я поехала.. Тебя навещать-то не будут?
  • Да зачем? Раз ненадолго тут.
  • Ладно, пока. Вечером ещё заедем тебе покушать чего-нибудь привезти. Пожелания будут?
  • Без разницы. 

 Цокнув и бросив на меня укоризненный взгляд, она шагнула за дверь. 

В таких условиях будни пролетали незаметно. Дел, да и желания у меня особо не было вести активную жизнь. Да и какая активность в четырех стенах? Сон, телевизор и гаджеты с перерывами на перекус. Родители приезжали каждый день, всё больше распинаясь о том, что скоро мои мучения завершатся и мнимая опасность в моей ноге будет своевременно ликвидирована. 

***

 Новостей для меня всё ещё не было, или их тщательно скрывали. Дружески попрощавшись с работниками больницы, мы поспешили к лифту.

  • Что с результатом? – я грозно сверлил маму взглядом, крепко вцепившись в трость.
  • Давай дома..
  • А сейчас что мешает?
  • Ну дома спокойно сядем и обсудим… – Мама в очередной раз осеклась. — Поставили диагноз, но его нужно ещё раз проверить в Москве.
  • Пусть проверяют, – с каждым словом мой тон повышался.
  • Им нужно провести обследование прямо там.
  • Там?

Дверь лифта открылась и, пережёвывая информацию, я медлил до машины, озираясь бешеными глазами по сторонам.

  • Привет, ну как дела? – задорно выпалил отец, вставляя ключ зажигания.
  • Мы что, в Москву едем?

Отец покосился на мать и что-то промямлил, проворачивая всё тот же ключ. Прошуршав шинами по горячему асфальту, машина двинулась с места. Я прервал затянувшееся молчание:

  • Долго молчать-то будете? Что происходит? 
  • Мы не уверены в результате, поэтому не говорим… 
  • В каком результате вы не уверены?

Отец вмешался в разговор:

  • Врач сказал, что у тебя злокачественное образование в кости ноги.
  • Спасибо и на этом. И что теперь? – моя агрессия только нарастала.
  • Нужно окончательно подтвердить диагноз в Москве, мы не доверяем местным докторам. 
  • И какие планы? 
  • Решаем вопрос с деньгами и на неделе летим в Москву.

 В основании черепа появилась тяжесть, вместе с которой мой рассудок, кажись, тронулся.  Тьма поглотила меня безвозвратно.

***

Облокотившись на компьютерный стол, я панически брякал по клавиатуре. 

На экране мелькали статьи о раке и его лечении. За дверью комнаты послышались незнакомые голоса, сосед видимо справлялся о моём здоровье. Не придав этому значения, я продолжил начатое. Помещение было будто наполнено газом и каждое сказанное слово ровнялось чирканью о шершавый коробок спичек.

В дверь постучались. Не услышав  моего ответа, вошёл отец.

  • Максим, отложи пока… нужно поговорить.. 

Я скрипнул стулом и развернулся. 

  • Слушаю.
  • Только не злись, хорошо? Я тебе спокойно сейчас всё расскажу.

Спичка дала осечку. Я сглотнул и попытался кивнуть головой, она не поддавалась.

 Приняв мои судороги за согласие, он продолжил:

  • Мы отправили результат в Москву, тут помочь нам не могут…

Заметив мой вопросительный взгляд, отец выдохнул и снова замямлил:

  • В Тюмени нет специалистов по этим опухолям, они могут только ампутировать ногу..

 Пшшшшш… шш… огонёк осветил наши лица… раздался взрыв...

 Лицо скривилось гримассой. Не дослушав его до конца, я издал рёв раненного зверя и замер. Дрожь сотней муравьев заструилась по телу. Идеально белые зрачки наполнились кровью. Пути назад не было. Не отдавая отчёта о своих действиях, я упал с воплем со стула, ударившись головой об пол и начал биться в истерике. Кровавые слюни разлетелись по комнате.

 На крики сбежались остальные. Отец пытался что-то булькать, но пути назад не было. 

Меня попробовали поднять, но попытки оказались четными. Вырвавшись из мнимых тисков, руша всё на своём пути, я проскочил в уборную. Раздался щелчок замка.

Намеренно ударившись несколько раз затылком об стены уборной, обессилев, я распластался на холодном полу. В коридоре раздались крики и уговоры выйти и успокоиться. Безполезно. Мной управлял не разум. Руководствуясь животным инстинктом, я вопил во всю глотку. 

 Вымотавшись, я отворил дверь и выполз. Родители с соседями столпились вокруг меня, пытаясь что-то объяснить. Мать заставила выпить какую-то дрянь в мутном, заляпанном стакане и свет померк.

***

 Истерика была неоправданной. Всё оказалось куда проще чем, мне думалось. Хотя, я и подумать то не успел. 

Объясню более подробно: планировалась операция под названием..энда..протэ..что-то там. Кусочек моей ноги можно заменить на металлический, как у терминатора! Я переосмыслил суть проблемы и паника ретировалась. С минуту на минуту должна прийти Крис, моя девушка. Про неё рассказывать не хотелось, но без этого кусочка пазла всё остальное не сложится! Школьная дружба, потом бесконечные пробы её добиться и вот мы уже пара. 

 Я никогда не добивался дам – это гиблое дело. Зачем навязывать себя человеку, если он изначально не предрасположен к тебе? Стерпится-слюбится? Не смешите. Что это за отношения такие, где один восседает на троне своего эгоизма и аморфно позволяет себя любить? Да и что может удержать такого человека? Ничего. При первой же необходимости, когда играться надоест, он уйдет по-английски, оставив вас наедине с безответным обожанием. 

 Но я плюнул на свои принципы. Любовь творит чудеса, знаете ли. В последнее время, отношения шли на нет. Всё меньше моё существование её заботило. Нужен спасательный круг. Ситуация с болезнью и поспособствовала сближению. Душещипательная переписка и вот она уже стоит на пороге моего дома. 

 Раздался звонок. Отталкиваясь от стен, я добрался до двери и нажал на ручку. Через мгновение появился её силуэт. Она была небольшого роста. Распущенные каштановые волосы подергивались на плечах. Серьезный взгляд с долей иронии устремился на меня.

Знакомая улыбка обрела боевую позицию. Быстро отстранившись от моих объятий, она проследовала на кухню.

  • Давай рассказывай! – с веселостью попросила она.

Моя девушка ещё не знала всех подробностей и пришлось повторять пережитое за последние несколько недель. Закончив, я взглянул на неё. Лицо было обрамлено ужасом. 

  • Иии как теперь?
  • Завтра я лечу в Москву на лечение… – мои слова звучали по-геройски, но такой призвук теснился в них не случайно. Я хотел заработать перед своей возлюбленной иммунитет, спихнуть её со своей колокольни, с которой она казалась слепа и глуха ко мне.

И сработало, на Крис вдруг нахлынули чувства и она прильнула ко мне.

  • Мы же встречаемся?
  • Д… .да…
  • Ты дождёшься меня? Это на месяц, не больше. Говорят, что ничего серьезного…
  • Конечно дождусь, – дрожащим голосом обещала она.

 Я понимал, что эти восставшие из пепла отношения имеют под собой весьма сомнительную почву в виде сострадания, но ничего не мог поделать. В поисках поддержки и понимания не задумываешься о последствиях. 

 Зазвучало цоканье когтей по полу. На кухню забежала моя собака, о которой я, вроде, как вам ещё не рассказал. Маленькая такса с коротенькой блестящей шерсткой запрыгнула на стул, где сидела Крис. 

  • Иди ко мне!  — Она взяла животное на руки и начала тискать, забыв обо мне и моих проблемах.  

 Я, конечно, не эгоист, но в данный момент было совсем не до игр. Целый мир рушится, какие к черту игры?

 Наше мнимое свидание подошло к концу. Она накинула кофту, нехотя меня поцеловала и поспешила уйти. 

***

День отлёта. С большим энтузиазмом обитатели шестьдесят девятой квартиры готовились к судьбоносной поездке. Глава семейства то и дело переставлял из угла в угол тяжёлые чемоданы, пока его жена металась по комнатам что-то тараторя в трубку телефона. Я сидел. Просто сидел, иногда посматривая на золотистые стрелки настенных часов.  

  • Ну! Присядем на дорожку! – отчеканил отец.

 Родители уселись на сумки и тревожно на них елозили.

  • Поехали! 

Вскочив, они вцепились в импровизированные стулья и, поторапливая меня, шмыгнули за дверь. 

На улице нас уже поджидала машина соседа, который был свидетелем моего срыва. Покидав в багажник вещи, мы расселись и жестянка, извергая облако дыма, потащилась в сторону аэропорта.

 Аэропорт находился в ужасном состоянии. Из недостроенного здания постоянно исходили звуки строительных работ. Гудение инструментов казалось настолько громким, что крики разгоряченных таксистов слышались комариным писком. Звякнув, парковочный шлагбаум поднялся наверх, открывая нам путь. Колымага поравнялась со входом, возле которого я заметил свою девушку. Она тоже пришла меня проводить, но похоже не одна. Возле Крис, заливаясь смехом и активно жестикулируя, стояла её подруга. Вот для чего надо было её тоже с собой тащить? Обратив внимание на автомобиль, они побежали в нашу сторону. Я показательно улыбнулся, поцеловал в щёку Крис и мы всем скопом последовали ко входу. Разобравшись с билетами, родители решили не тревожить единения возлюбленных. Жаль, что так не решила её подруга. До вылета оставался час. Наша парочка в компании третьей лишней сидела в кафетерии аэропорта, пытаясь поддерживать диалог. Все попытки затронуть серьезную тему выливались в идиотский смех незваной гостьи, от которого заражалась и возлюбленная. Оставив попытки поговорить, я попытался было её обнять, но и это не вышло. Сославшись на неловкость, Крис отсела от меня. Такое вот прощание… 

Время пришло. До вылета оставались считанные секунды. Поцеловав меня в страхе, что кто-то увидит, она взяла под руку свою компаньоншу  и они, посмеиваясь, ушли в закат.

 Самолёт меня порадовал. Огромные, удобные сиденья и аппетитный обед сделали своё дело, настроение улучшилось. Дневной свет бил по остеклению иллюминаторов, заставляя пассажиров жмуриться. Стюардессы аккуратно передвигались по салону, предлогая напитки и прочую мелочь. Я развернулся в сторону сидевшего рядом отца:

  • А где мы будем жить?
  • У тёти.
  • Оно ей надо?
  • Ну, не чужие люди ведь…
  • Наверное…

Прекратив короткий допрос, я поддерживая голову рукой, начал рассматривать облака. Все мысли меня покинули. Не возникало никакого представления, что будет дальше. Главное, что я быстренько вылечу своё недомогание и первым же рейсом мы сможем полететь обратно.

  • Уважаемые дамы и господа, наш шшшш…лёт совершшшш…в городе М..шшшшва..темпершш… — Невнятный голос пилота назойливо что-то сообщал в громкоговоритель. Я и не заметил, как пролетело целых два часа! Москва встретила проливным дождём. Приключения только начинаются.

***

  • Ну как долетели?

Мой дядя вёз нас к себе, дружелюбно расспрашивая о делах. Лысоватый здоровяк с огромными, накаченными руками, создавал впечатление бандита из девяностых. Ещё эта его тату со змеей, что грузно сползала с плеча, уж точно не внушала прохожим доверия. Но когда он начинал говорить, то весь образ рушился. Его тихий, размеренный голос располагал к себе собеседника. Внешность бывает обманчива! На крупный бюст была накинута наскоро поглаженная серая майка с затертым принтом. Уверенно управляя своим стареньким пикапом, он то и дело отвлекался на разговор.

  • А врачи что говорят? Какие прогнозы?
  • Нужно делать дополнительное обследование.

Я старался не слушать их диалог, да и не особо было интересно. Погружаясь в какую-то пустоту, проще справляться с мыслями о плохом.

 В неведении жить вообще проще. Нет диагнозов – нет проблем. Люди – это лишь блеклые пятна, с которыми иногда нужно заговаривать. Строишь свой мир со своими правилами, которым следуешь. Твой мир – твои истины. Всё остальное не столь важно. Но есть и минус в таком градостроительстве… Когда правда всё-таки всплывает на поверхность и ты осознаешь обреченность всей ситуации… Мир рушится. Остаётся стоя на руинах трястись от внутренней боли и ждать чуда, но чуда не происходит.

 Машина приблизилась к заветному подъезду. Мы прошли в квартиру и были очень радушно приняты всеми родственниками. Меня разместили в отдельной комнате с огромным надувным матрасом и маленьким телевизором. Продолжая свои разговоры, родители с роднёй устремились на кухню, оставив меня одного. Я нажал на кнопку пульта и забавные фигуры заплясали на плоском экране. Никогда не любил телевизор, но при таких событиях он помогал отвлечься. Я заснул и пролежал так, кажется, вечность. 

 Первое утро в Москве выдалось мрачным. За окном то и дело раздавались удары грома. Позавтракав, наша семья с дядей поспешили в очередную больницу. Находилась она в двадцати километрах, поэтому путь предстоял неблизкий. Дождь вскользь проскакивал по стёклам машины. Щётки с напряжением дергались из стороны в сторону, сгоняя капли. В воздухе витал запах рыбы. Пасмурная погода не давала верхушкам зданий показаться. Они словно утопали в пелене смога. Этот день напоминал мне спуск в мой первый круг ада. Вот сейчас гнилые ставни скрипнут и черти в белых халатах приютят в своём тёплом местечке.

 Парковка находилась в двух километрах от входа в здание больницы, а идти я не мог. Отец выскочил из пикапа и побежал справиться об инвалидных колясках. Спустя пятнадцать минут уже виднелись его очертания. Моя первая поездка на коляске! Именно сейчас удалось прочувствовать несбыточность своих вторичных надежд. 

 Первая мысль, мелькнувшая в голове, выдалась положительной. Я чувствую какую-то глупую, безформенную важность. Я Ксеркс, важно разглядывающий суматошных прохожих, пока подданные тащат мою ложу. Но позитивное, хоть и глупое, виденье сразу сошло на нет. Теперь я – обуза! Балласт! Люди не привыкли от кого-то зависеть, каждому хочется самостоятельности и свободы. Когда вы прикованы к коляске, то по началу ужасаетесь от того, насколько беспомощны. Страх убивает всякую надежду. Дальнейшая судьба молниеносно складывается в голове. С другой стороны – это ничтожно, человек может привыкнуть ко всему и если есть ещё силы, то нужно лишь время. Но первое впечатление – это ужасно. Оно отразилось на моей психике хуже любого шрама. 

 Здание больницы напоминало огромный замок с двумя центральными башнями, отвернувшимися друг от друга. Массивный проход из полуразрушенной каменной кладки вёл прямиком ко входу. Вялые колёсики коляски бренчали, соприкасаясь с мокрым, неровным покрытием. Опустошенные создания в исступлении шатались по территории.

Вымокши до нитки, мы уже сбрасывали нашу мокрую одежду внутри поликлиники. Столпотворение людей напрягало. Время тянулось бесконечно. Мы несколько часов прыгали из кабинета в кабинет, оформляя один за одним документы и соблюдая все формальности. Я превратился в какую-то однородную субстанцию, растёкшуюся по инвалидному креслу и изредка мычащую на задаваемые вопросы, чтобы не выдавать себя. В перерыве между бюрократическими действами, мы заехали в кафе, которое ютилось на первом этаже. Бутерброды по цене доброй палки колбасы оказались склизкими и по вкусу напоминали переработанную бумагу с кусочками мяса. Кислый компот обволакивал горло, оставляя противный осадок. Обед явно не удался! 

 Пробираясь через стадо очередей, отец выкатил моё средство передвижения на улицу и, подбадривая меня нелепыми разговорами, направился к машине. Бедный дядя, изучив уже все новости в газете, обойдя сотню кругов вокруг своей ласточки и пережевав десяток жвачек, радостно дёрнул ключ зажигания и железяка бодро рванула на дорогу.

На завтра всё повторилось.

Потом ещё раз.

И ещё раз.

Время уходило, а дела не двигались с места. 

Вечером отец зашел в комнату и предложил всей компанией поехать на канатную дорогу. Я что-то положительно промямлил.

***

Дождь. Ну сколько можно? Мерзкий ветер осыпал меня ледяными пощёчинами. Из-за усилившийся боли, трость опять заменили костыли и надуманное родителями отвлечение от проблем казалось мне дурацкой затеей. Какая ещё канатная дорога? В голове не укладывается. Практически дотащив моё тело до платформы, и аккуратно поместив на сиденье, папа уселся рядом и конструкция потащила нас вниз. 

Я покосился на него.

  • А мне что, придётся брить голову на лысо?
  • Не обязательно, у некоторых не выпадают волосы при лечении рак, — прокашлявшись, он продолжил — Вообще мне сказали, что эта болезнь непредсказуема. У некоторых всё хорошо проходит, а у некоторых плохо.

Утешай, утешай..Обманешь меня раз – позор тебе, обманешь дважды – позор мне. Веры не было.

Нахмурившись, я исподлобья посмотрел на него.

  • У меня, конечно же, всё хорошо? – злобно прошуршал я и исподлобья посмотрел на собеседника.
  • Да, почему бы и нет?
  • Потому что. 

Мы стали оглядываться по сторонам. Ливень никак не прекращался. Под ногами блестела мокрая от дождя трава. Интересно, если я прыгну, разобьюсь?

Когда седалище достигло пункта назначения, мы с трудом уцепили второе и двинулись обратно. На выходе, я поскользнулся и упал на пораженную ногу. Подступила боль и под утешающие вопли мнимых помощников наконец получилось встать. Злоба запузырилась во мне.

  • Идиотская идея! Поехали домой! Раздражает всё уже! – кряхтя от боли, визжал я. 

Вынудив меня сфотографироваться на фоне диковинки, укутанной мглой, наша компания наконец могла ехать домой.

 Дни монотонно ютились один за другим, словно бусинки на тонкой нитке. Процедуру с парковкой, коляской и больничными кабинетами мы проделывали десятки раз. Ожидая благословения высших сил в виде представителей больницы, мы томились возле очередной комнатки с надписью “доктор медицинских наук”, Наконец, наша очередь подошла и врач вышла в коридор, махая рукой. 

 Женщина лет сорока внушала доверие. Она была предрасположена скорее к душевному разговору, чем формальному допросу. Это меня подкупало. Протараторив басом что нам делать дальше, доктор поставила на каком-то листочке печать и протянула отцу.

  • Не переживай, Максим! Всё будет хорошо!

 Я кивнул доброжелательнице головой и мы вышли за дверь. Все формальности позади, уже завтра меня познакомят с ведущим врачом и в течении недели положат в стационар.

***

 Рассматривая огромный старенький больничный лифт, мать нажимала на ржавую кнопку. Раздавались визгливые звонки, которым сопутствовали негодующие выкрики этажом выше. Лифт открыла старая женщина с недовольным лицом:

  • Ну слышу я! Зачем столько раз нажимать!

Закатив меня в это чудо техники, хозяйка мощными руками затворила дверцы и старая махина громыхая попятилась наверх. 

 На третьий этаже зловещего замка я попал в первый раз. Тут располагалось детское отделение. На входе стоял огромный, зеленый, заляпанный аквариум с множеством разных рыб. Узкий коридор разделял несколько небольших палат и гостевую комнату, в которой сидели дети. Привязанные к капельницам, они смотрели телевизор, одновременно собирая мятые кусочки пазлов. На каждом втором была белая маска. Их гладковыбритые головы на мгновение развернулись в нашу сторону. Бледные лица с большими глазами. Неужели я буду таким же?

 Следуя мимо уборной комнаты, послышался резкий запах мочи. Ужасная вонь не давала сделать вздоха. Что за условия такие? По краям и без того узкого коридора стояли деревянные столы и стулья. Возле одного из них и разместилась моя докторша, не переставая нам махать.

 Миниатюрное телосложение и синенький халатик создавали ошибочную видимость неопытного интерна. Выгоревшие волосы аккуратно были заплетены в хвостик. В своей маленькой ручке она нервно перекатывала карандаш. Когда мы подошли, врач немедля начала уверенным голосом быстро говорить:

  • Здравствуйте! Тебя ведь Максим зовут?

Я недоверчиво на неё посмотрел.

  • Да…
  • Хорошо. Меня зовут Зулия Аримовна, я буду твоим лечащим врачом. 

Она посмотрела на маму:

  • Не могли бы вы нас оставить? Пускай он задаст все интересующие его вопросы.

Мать развернулась и ушла осматривать стены стационара. 

Дружелюбно улыбнувшись, Зулия Ариновна покосилась на меня:

  • Ну! Спрашивай!
  • Сколько меня тут продержат?

-Смотри-и… — она на секунду задумалась — ..Тебе предстоит пройти шесть курсов химиотерапии. Между ними мы сделаем операцию по замене пораженной кости на эндопротез. Каждое введение длится неделю, плюсом реабилитация.

Она еще немного подумала и выпалила: 

  • Около года, думаю.

 По телу пробежала дрожь. Этого не было в моих планах! Получается, мне опять врали. Месяц лечения перерос в год. Год очередного заточения в этом гадком замке. Можно забыть о своей девушке, учёбе и развлечениях. Моё тело иссохнет и побледнеет, сделав меня живым трупом. 

Ноги начали подкашиваться. Присев, я продолжил диалог:

  • А волосы? Волосы выпадут?

Ехидно на меня посмотрев, она хихикнула:

  • Тебя волосы волнуют в такой ситуации? Скорее всего да. Практически у всех они выпадают от такого лечения.  Что ещё?
  • Какие будут побочные?
  • Тошнота, у некоторых кровь из носа идёт. Слабость. У всех по разному, но каждый побочный эффект мы пытаемся пресекать изначально, так что не переживай! Ещё?
  • Пока нет…

Доктор кивнула и откланялась на разговор с мамой.

Я сидел, вцепившись руками в стул,  в агонии осматривая свои руки. Полученная информация меня совсем не радовала. Жизнь разделилась на до и после. 

 Я больше не мог отрицать свою болезнь. Десятки врачей подтвердили диагноз, а теперь, стоя тут, у входа в палату, сомнений точно не было. Врать самому себе — бессмысленно. У меня рак и бежать от этого больше не выйдет. 

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ…