Самых тяжелых пациентов с диагнозом «коронавирус» в больницах помещают в так называемую «красную зону» — место, где врачи борятся за жизни людей, где каждая секунда на счету. Одним из таких врачей работал студент второго курса Московского государственного медико-стоматологического университета имени А.И. Евдокимова Александр Угаров. Корреспондент ГИТР-ИНФО задала ему несколько вопросов.
Как студент-медик оказался на передовой борьбы с ковидом
- Когда ты пошел работать?
— В ноябре 2020 года, мне тогда было 18 лет. Проработал в целом около полугода.
- Каково, на твой взгляд, отношение врачей к ковиду?
— Врачи в большинстве своем не боятся, потому что уже многое повидали. Люди приезжали работать из других городов с графиком сутки через час, жили в отелях рядом больницей, просто существовали и жили на этой работе.
- Насколько я знаю, смертность пациентов в красной зоне была чуть ли не в два раза выше, чем в обычных стационарах. Было ли трудно морально видеть, как люди умирают каждый день?
— Лично мне нетрудно, о чем я говорил уже многим. Смерть это ни что иное, как биологический процесс, и никакой духовности в этом нет и быть не может. У врача просто нет времени на то, чтобы горевать по умершим пациентам, потому что ты ухаживаешь за одним, и если он умирает, то на его место сразу же поступает другой. Лучше отдавать все свои силы и эмоции новым пациентам, потому что некоторых все еще можно спасти. Я не вижу смысла идти в медицину, если человек слишком чувствителен к подобным вещам, ведь люди умирают ежедневно, и это естественный процесс.
- Были ли какие-то страхи, пока ты работал там?
— Наверное единственное, чего я реально боялся, так это заразить своих близких. В моей семье есть пожилые люди с хроническими заболеваниями, и за них было страшно. За себя я боялся разве что в первый день работы. Ну и, конечно, был страх увидеть среди пациентов в красной зоне знакомое лицо, что для многих было не редкостью. К счастью, такого у меня не было.
- Тебе было 18 лет, когда ты пошел работать в красную зону. Был ли ты самым младшим работником, и в целом каков был возрастной контингент врачей, работающих там?
— Да, я был самым младшим врачом. Была еще одна девочка, моя одногодка. А в целом возрастной контингент был от двадцати лет до шестидесяти. Помню медсестру, которой было около шестидесяти пяти лет. Она уже была на пенсии, но все равно работала со всеми наравне.
- Почему ты решил пойти на такую опасную работу? Ведь многие, несмотря на крупную зарплату, боялись идти из-за повышенного риска заражения.
— Честно говоря, хотелось заработать, потому что именно из-за опасного положения платили много. И естественно, цель поскорее расправиться с ковидом тоже была, почти у всех, кто работал там, потому что постоянные карантины и ограничения ужасно угнетали и хотелось помочь, внести свой вклад в борьбу с этим вирусом.
- Каковы меры безопасности для врачей в красной зоне?
— Защитные костюмы, респираторы, очки и перчатки — обязательное требование. После каждой смены мы обязаны были сдавать костюмы, которые везли в утилизацию, а если выходили на перерыв — весь костюм шел на дезинфекцию. А также ПЦР-тесты мы сдавали каждую неделю.
- Не жалеешь ли ты о том, что пошел туда? Получил ли ты какой-то особый опыт?
— Честно говоря, жалею. Потому что это было сложно и в моральном плане, и в физическом. Но я и правда получил особый опыт, работая там. Так как в красной зоне все врачи равны, я научился ставить уколы, помогал с многими процедурами, проводил реанимации. Это практика с реальными людьми, грубо говоря то, что до этого я делал по минимуму, так как был еще первокурсником. Конечно, это огромный опыт. Не думаю, что каждый восемнадцатилетний студент реанимировал людей при смерти, работал с дефибриллятором и ставил капельницы.
- Сложно ли было ухаживать за больными?
— Сложно было ухаживать за теми пациентами, которые были в сознании, потому что именно такие были крайне капризны. Они не до конца осознавали, где находятся и в каком они положении. Одного не устроит питание, у другого кровать жесткая, третьему не нравится обслуживание. Красная зона — это не курортный отдых, но многие не могли этого понять. Поэтому конфликты, безусловно, были, иногда даже доходило до угроз в сторону врачей. Но в целом и общем было не критически трудно.
- Почему ты ушел оттуда?
— Наш корпус закрыли. У меня даже была мысль пойти в другой и продолжить работать, но я быстро передумал, потому что все-таки неимоверно устал. Но несмотря на это, я получил огромный опыт, познакомился с интересными людьми и внес свой вклад в общую борьбу против короновируса.
Интервью взяла Кристина Маркина, факультет журналистики (ДЖ11)
Фото автора
——