Сегодня в гостях у студенческого информационного агентства ГИТР-ИНФО Григорий Рафаэльевич Консон — научный редактор журнала ГИТРа «Наука телевидения».
Григорий Рафаэльевич Консон — российский искусствовед, культуролог, музыковед. Доктор искусствоведения, доктор культурологии, профессор. Автор 6 монографий (две написаны в соавторстве) и более 160 научных статей. Член Союза композиторов России и Союза журналистов Москвы. Член American Musicological Society, член научного совета магистерской программы «Философский диалог России и Франции / Dialogue philosophique entre Russie et France» Санкт-Петербургского государственного университета – Университета Париж–Сорбонна, эксперт QS World University Rankings. Помимо редактирования журнала «Наука телевидения», проф. Г.Р. Консон проводит с преподавателями ГИТРа семинары и вебинары, посвященные подготовке академических текстов.
– Как Вы познакомились с журналом «Наука телевидения»?
Это произошло в мае или июне 2017 года: после хорошего концерта в Мерзляковском училище зашел разговор о науке, к которому подключилась Ольга Хвоина — в то время проректор по научной работе Института кино и телевидения (ГИТР). Она рассказала о журнале. Издание показалось мне перспективным, поэтому идея сотрудничества заинтересовала. Ольга Борисовна оказалась опытным профессионалом, и вскоре я начал тесно взаимодействовать с руководством вуза — с ректором Юрием Литовчиным, первым проректором Ириной Подвойской и самой Ольгой Хвоиной. В результате мы выработали стратегию развития журнала.
– С Вашим приходом в «Науку телевидения» журнал заметно изменился. Его стали индексировать в международных научных базах данных. Что это дает?
Пара слов об истории вопроса. От нас — редакционной команды журнала — потребовалось провести ребрендинг журнала в контексте международных академических стандартов. Первоначально авторы считали, что речь идет о мелких редакторских правках, причем в значении придирок. И как только таковые будут внесены, международные научные базы данных немедля начнут индексацию журнала. Однако в действительности задачи были иными. Они лежали в сфере нового типа исследовательского мышления, в ареал которого входил критический обзор литературы по избранной теме за последние 3–5 лет, выявление в сложившейся панораме идей, мнений, предположений и разработок типовых тенденций. А на основе их изучения — выдвижения собственной гипотезы и доказательства ее как оригинальной концепции, имеющей право на существование. Поступавшие же в редакцию материалы далеко не всегда удовлетворяли этим требованиям. Нередко работу приходилось начинать с правил пунктуации: где положены запятые, а где вместо дефисов — короткое или длинное тире, где ставить точку, а не запятую, и наоборот. В сознание авторов необходимо было внедрить идею обязательного использования современных академических источников, особенно зарубежных, одновременно делая на них полноценные ссылки.
Приходилось противостоять и формализму в отношении авторов к просьбам редколлегии. Так, например, ссылки на труды зарубежных исследователей иногда делались по принципу «братской могилы» — общей сноски, состоящей из батареи цифр и обозначающей несколько работ оптом, как будто ученые разных времен собирались из разных стран, садились за один стол, держались в знак единомыслия за руки и писали вместе один и тот же текст. Такие групповые сноски лишь разрушали бы репутацию журнала, поскольку являлись поверхностными. Читателя же привлекает сущностное погружение текста в академический контекст, для чего автор и обращается к источникам, связанным с его темой. Этот факт имеет принципиальный характер. Уж если кто-то на основе поиска в Web of Science или Scopus выбрал заинтересовавшую его статью, то, потратив силы и средства на доступ к данному контенту, он вправе рассчитывать на экономию самого ценного ресурса — времени. Уверенный в полной осведомленности автора относительно того, что́ происходит в конкретной тематике, читатель сможет понять, какие в данной области существуют проблемные тренды. Благодаря такому успешному алгоритму развития международного научного знания, задачи его совершенствования и экспансии самих баз данных совпадают.
Теперь перейдем к теории вопроса.
Ряд коллег в России полагает, что международные научные базы данных или, как их сокращенно называют, базы цитирования, — есть лишь выдумка их создателей для извлечения прибыли. Это не так. Ученым, университетам, издательствам они нужны для оптимального поиска научной информации с учетом возможности ее верификации. Для сравнения — все знают сервис «Яндекс. Такси». Там есть категории «эконом», «комфорт», «комфорт+», «бизнес», «премьер», «элит» и «круиз». По сравнению с базами цитирования, — это похожая ситуация. Может ли читатель, по аналогии с пассажиром такси, найти машину методом простого поиска в сети, а значит, как бы на улице? Конечно. А получится ли у него успешно работать с журналом, в качестве которого он убежден, то есть, если сравнивать с такси или машиной, управляемой личным водителем? Безусловно. Однако, если читатель/пассажир обращается к агрегатору — Web of Science (WoS) это или Яндекс, то, во-первых, повышаются возможности выбора, во-вторых, скорость нахождения искомого объекта, и, наконец, в-третьих, пользователь в определенной мере может быть уверен в его качестве, более-менее соответствующем выбранному уровню. Исключения, конечно, встречаются, но вероятность успеха кратно возрастает.
– Не могли бы вы охарактеризовать базы индексирования журнала? Многие не вполне понимают основные отличия.
Есть две общемировые базы цитирования, куда все стремятся: Web of Science — американская со штаб-квартирой в Филадельфии — и Scopus — европейская, главк которой находится в Амстердаме. В настоящее время журнал «Наука телевидения» включен в Web of Science Emerging Sources Citation Index, что автоматически сделало его и ваковским: loader (minobrnauki.gov.ru). Кроме того, он вошел в ряд других систем, прежде всего в Stanford Libraries: 321 results in Search Works articles (stanford.edu) (подробнее см., например, выпуск 17.3: 17-3-1.pdf (tv-science.online), а также основной сайт издания).
Это только начало. Сейчас курс взят на повышение места в самой WoS — прохождение в старшие рейтинги: Web of Science Arts & Humanities Citation Index, Web of Science Social Sciences Citation Index, получение квартилей, фиксирующих уровни цитируемости, и индексацию в Scopus.
– Что для этого необходимо сделать?
Во-первых, требуется расширить редакционно-экспертный круг авторов, привлекая высокоцитируемых российских и зарубежных ученых. Во-вторых, наш идеал — билингвальные выпуски на русском и английском языках. Например, в отмеченном выше номере «Науки телевидения» мы в подобном формате опубликовали академическое интервью с Павлом Лунгиным, открыв в журнале этот необычайно перспективный жанр публикации. Кроме того, откликаясь на пожелания российских и зарубежных партнеров, мы постоянно совершенствуем сайт издания. В значительной степени он является весьма репрезентативным, однако еще есть, что улучшать. Необычайно ценно, что учредитель журнала — Институт кино и телевидения (ГИТР) — системно поддерживает наши начинания, что во многом обеспечивает успешное развитие издания.
– Не могли бы Вы кратко рассказать о своем пути в науку? Что она Вам дает?
Прежде чем заняться исследовательской деятельностью в гуманитарно-социальной сфере, желательно погрузиться в культуру и искусство. Моя трудовая жизнь по овладению первой (скрипичной) специальностью началась с четырех лет. Этот любимый, но каторжный труд, пройденный у отца (первого моего учителя), через несколько лет был апробирован в центральных залах России и других республик б. СССР, а затем увенчался выступлениями по городам США. Они открыли серию престижных гастролей в разных странах — от европейских до азиатских (Япония, Южная Корея). Естественно, что мне тогда было не до науки и тем более учебы. Поэтому в школе я появлялся редко, а предметы проходил дома, пока однажды маме не пришло из этого типового трехэтажного здания «письмо счастья»: «Родители ученика Григория Консона обязаны неукоснительно явиться к директору школы …». Слово «неукоснительно» ее просто потрясло, ведь я из-за рубежа привозил восторженные рецензии, а тут такое угрожающее обращение. Поэтому она пришла к начальнику управления образования г. Клина Московской области (где я родился и жил до 25 лет), и тот, уже наслышанный обо мне, разрешил обучение экстерном, т.е., в данном случае, фактически домашнее. Вот тогда моя наука и началась, в результате чего меня приняли в вуз в возрасте 15-ти лет.
Основой моей учебы явилось погружение в художественную литературу: мама привила мне привычку прочитывать целые издания. Ее целью было научить меня разбираться в стилях писателей (позднее — композиторов): если знакомился с творчеством Джека Лондона, то все 14 томов, Оноре де Бальзака — 24, Лиона Фейхтвангера — в отечественном издании было 12 томов, но потом мама раздобыла еще дополнительный — с романом об Иеффае. И я, конечно, «проглотил» его залпом. Позднее этот роман пригодился для анализа одноименного произведения Генделя в моей кандидатской диссертации, посвященной открытой мной у него жанровой разновидности — трагическим ораториям. Кроме того, разъезжая по миру, узнавал художественные шедевры в подлинниках: испанскую живопись — Эль Греко в Доме-музее в Толедо, как и в Прадо (Мадрид), где знакомился не только с его картинами, но и полотнами Франсиско Гойи и других мастеров; классическое французское и итальянское искусство в Лувре, побывав в нем неоднократно; французский импрессионизм — в музее д’Орсе (Париж). Биографию Уильяма Шекспира узнал на его родине в Стратфорде-на-Эйвоне, как и в Лондоне; гамлетовский Эльсинор (Хельсингёр) увидел в Дании. Интересовался и ракетной техникой (Национальный музей воздухоплавания и астронавтики в Вашингтоне). Участвовал в знаменательных событиях, проходивших за рубежом, выступая в дуэте с пианистом Денисом Мацуевым на Юбилейной сессии ООН в Нью-Йорке, 100-летии Олимпийских игр в Атланте, Генеральной сессии Всемирного музыкального совета в Сеуле и на фестивале английского композитора Эндрю Ллойда Уэббера, проходившем у него на ранчо в Сидмонтоне. Королевские дворцы, соборы (в том числе Notre-Dame de Paris), буддийские пагоды, христианские церкви с роскошными витражами — все эти величественные памятники архитектуры и некоторые известные представители ныне действующих династий стояли у меня в глазах, даже если их закрывал.
Возвращаясь из поездок, я старался запечатлеть свои наблюдения и для этого стал печатать их в журнале «Московский ритм». Определенный круг читателей уже ждал их выхода, а меня занимал анализ увиденного — то, что составляет суть познания мира, перед которым другие достижения и удовольствия жизни отходят на второй план. Во время учебы в Российской академии музыки им. Гнесиных написал работу по философии «Анти-Камю, или критика бегства от действительности», получив премию на всероссийском конкурсе студенческих работ. Впоследствии наставниками были отмечены еще несколько моих курсовых по гуманитарным и общественным наукам. Излагать на бумаге свои мысли стало жизненной потребностью. Дипломным проектом (на фоне приобретенной в Гнесинке еще одной специальности — контратенорового пения в классе легендарной советской певицы Зары Долухановой) явился анализ системы скрипичной игры выдающегося советского и американского музыканта Альберта Маркова.
На протяжении 16 лет принимаю участие в научных конференциях, а в течение последних 12-ти организую их сам, параллельно читая авторские курсы в разных вузах России. В 2019 году работал и за рубежом — в Польше, выступая с лекциями в Померанском и Ягеллонском университетах. В 2021-м — апробировал новые курсы для студентов и аспирантов Московского физико-технического института (национального исследовательского университета): «Психология искусства», «Теория межкультурной коммуникации», а также «Поиск и верификация научной информации». Демонстрационные видео размещены на сайте университета:
Психология искусства — МФТИ (mipt.ru),
Теория межкультурной коммуникации — МФТИ (mipt.ru),
Поиск и верификация научной информации — МФТИ (mipt.ru).
Музыкой же я увлечен неизменно: есть свой канал на YouTube (Григорий Консон — YouTube). А в целом искусство и наука для меня — это познание мира разными способами. Первое — через эмоции, вторая — посредством «рацио». Но иногда и наоборот.
– Какой совет Вы бы дали читателям ГИТР-ИНФО, которые планируют заняться научными штудиями?
Понять, чего они хотят, проработать значительный массив отечественной и зарубежной литературы по теме, выявить в ней злободневную проблему, которая ждет своего исследователя, и на основе системного изучения ее самой и научного контекста сделать собственное обобщение, что может оказаться неожиданным открытием. На 95% это зависит от самого инициатора. Бывает, правда, и так, что оставшиеся проценты оказываются «бабочкой на штанге». Однако пробовать стоит все равно.
– Где вы берете авторов для журнала, нужны ли новые?
«Наука телевидения» является, пожалуй, единственным на постсоветском пространстве междисциплинарным академическим периодическим изданием с акцентом на медиа. Уже сейчас у нас налажено партнерство с надежными российскими и зарубежными контрибьюторами. Однако, как уже говорилось, необходимо расширить их число. В команде журнала прекрасно работают личные связи основных действующих лиц — главного редактора издания Евгения Дукова, мои — как научного редактора, а также ответственного секретаря Ольги Хвоиной, членов редакционно-экспертного совета, рецензентов, наконец, уже опубликовавшихся у нас исследователей, а главное — растущее реноме проекта: все больше потенциальных авторов начинают присылать статьи по собственной инициативе. Поэтому журнал обладает большой международной перспективой.
Интервью взял редактор ГИТР-ИНФО Сергей Ерофеев
—-