Макс Елин. «Записки киборга». Глава 1 — ОТРИЦАНИЕ

Мы никогда не знаем, что будет за очередным поворотом нашей жизни – независимо от того, сколько нам лет. Так устроена жизнь. Я никогда не предлагал, что в 2018 г. встречу настоящего киборга, причем очень близко – он учится в нашем Институте кино и телевидения.   Зовут его Макс Елин, он студент факультета звукорежиссуры ГИТРа.  

По моей просьбе он написал «Записки киборга» — еще до эпидемии коронавируса.   Это та книга, которая очень нужна всем нам сегодня.

«Записки киборга» мы будем печать частями.

Рисунок на обложке — Ивана Маковеенко, друга Макса.

Сергей Ерофеев, редактор

ОТРИЦАНИЕ

Глава 1

Вечерняя прогулка с подругой выдалась каким-то кошмаром. Сначала дождь то и дело пытался согнать нас с улицы, а теперь ещё и эта боль в коленке. Откуда ей взяться? Хотя звоночки были. Я заметил, что моя правая нога перестала сгибаться, но не придал значения. Не особо-то мне и нужна была эта функция, само пройдет.  Боль конечно приличная.

 Подруга кинула на меня жалостливый взгляд, но промолчала. Я редко говорю о своих недугах, но на этот раз пришлось выдать всё как есть. Мы останавливались через каждые пару метров прогулки, боль не отступала. Мне нужен отдых. Попрощавшись, я доковылял до остановки и сел на первый попавшийся автобус. 

 За свои семнадцать лет я редко бывал в больницах. С самого детства у меня к этим филиалам ада на земле сложилась дикая неприязнь. Вы видели эти стационары? Ужас, да и только. Там не то что лечить, там вообще находиться опасно! Снуют себе по палатам эти потрепанные жизнью медсестры, которые ненавидят весь мир. За три копейки по человечески относиться к пациентам? Нет уж. А палаты вы эти видели? Подстать тюремным камерам! Четыре скрипучих кровати, тумбочка годов так девяностых и штукатурка, которая систематически падает на голову осужденных-больных. Даже диагностические клиники вводят меня состояние ужаса. Очереди длинною в жизнь, надменные выражения лиц лаборантов и монотонный бубнеж пенсионеров…

 Автобус пшыкнул и заскрипел тормозами. Моя остановка! Ещё каких-то пару шагов и я дома. Родители вот-вот должны приехать с работы, нужно срочно поделиться своим печальным открытием. Я метался от одного дела к другому, чтобы отвлечься от боли. Вроде даже помогло, может всё обойдётся.

 В восьмом часу вечера болевые импульсы вновь дали о себе знать. Мама что-то готовила на кухне, мне срочно нужен был совет о дальнейших действиях. Дохромав до мамы я рассказал о боли, но как всегда приврал и добавил, что она терпима. Из-за такой оплошности, мама не придала этому большого значения и скорее всего подумала, что её сын в очередной раз ушибся. Она предложила утром следующего дня съездить к врачу и узнать, всё ли хоршо. Ну да ладно, потерплю! 

 Час ночи. Я больше не могу терпеть! Импульсы настолько сильные, что думать о другом не выходит, о сне и речи быть не может. Звон в ушах перерастающий в визг и учащённое дыхание заставили меня занервничать. Комната будто сужалась. Одна единственная мысль в голове металась из стороны в сторону словно шарик пинг-понга, отзываясь эхом в каждой клеточки тела. Я не знал, за что схватиться, боль в коленке давила на всё тело. Метался с кровати на пол и обратно, силы иссякали. Выбравшись на кухню, я трясущейся рукой наполнил стакан и попытался сделать глоток. Звон посуды разбудил маму. 

  • Что случилось?

 Врать уже не имело смысла. Я пробубнил, что больше не могу терпеть. 

***

 Неподалёку раздавался рёв мотора. Наша легковушка мчалась по ночному городу. Отец, зевая, протирал слипшиеся глаза, пока мама в панике обрушивала на меня шквал вопросов. Когда я успел удариться? И где? Где болит? Болело раньше? Моё болезненное состояние едва позволяло открыть рот. Я мямлил невпопад, чтобы от меня отстали.

 Залетев в поликлиннику, родители начали бегать и требовать врача. Охранник с лицом спаниеля, хлопая глазами, указал на регистратуру. Оказалось, что в данной больнице нет нужных врачей и нас развернули. Удары дверей, громоздкая ругань и машина вновь мчится, оставляя идиотскую больницу позади. Но на этом гонки не закончились. Во втором месте  нас отправили обратно, сославшись на неосведомленность женщины, работающей в регистратуре. Злость охватила родителей, но не меня. На тот момент боль настолько вымотала, что я послушно плелся за ними, потупив взгляд.

 Ворвавшись с криками в отделение, мама сцепилась в перепалке с работницей регистратуры. Врач чудом объявился и вызвал нас в кабинет.

 Травматолог оглядел меня недовольным взглядом, ночная смена его явно не радовала.

  • Болит? А тут? Давно болит?
  • Ммэк…уху..
  • Что же ты раньше то не обращался?
  • Мм..ду..мал…само
  • Понятно, как обычно. Даже не знаю, что это может быть…

Мы ждали другого доктора. Потом другого. И еще раз другого. Импровизируемый консилиум специалистов толпился вокруг меня, задавая кучу вопросов. Ответа найти не удалось. Единственный внятный диагноз, который они смогли поставить – ушиб колена. Мне вкололи обезболивающее и медицинская помощь на этом закончилась. 

 Уже дома моё измотанное тело наконец удалось утихомирить и я уснул тревожным сном.

***

 Утро добрым не бывает. Голодный, сонный и испуганный я сидел в очереди на прохождение рентгена. Каждый звук в моём восприятии звучал в три раза громче, и это сильно раздражало. Хочу спать. Хотелось уже скорее пройти эти дурацкие обследования, замотать ногу в какой-нибудь гипс и поехать домой, но похоже этому не суждено сбыться.

Меня гоняли из кабинета в кабинет. Работники больницы разводили руками и спешили отвязаться от проблемного пациента. Наконец, решение было принято. Мама отвела меня в сторонку для разговора, зная мою бурную реакцию на такого рода диалоги.

  • Нужно лечь в бо…

Не дав ей договорить я завопил, гневно размахивая руками, что мне не нужна больница. Минута молчания и последовал второй заход:

  • Это ненадолго. Надо сделать некоторые обследования, чтобы выяснять что с тобой.
  • Что-то плохое? Это перелом? Когда я поеду домой?

Ответа не последовало. Выдохнув, она продолжила:

  • Это и нужно выяснить, но думаю, ничего серьезного.
  • Мгу..

 Выбора не оставалось. Да и куда мне деваться, вдруг боль опять даст о себе знать. Согласие больного было получено. 

 Пройдя ряд бюрократических процедур, мне выделили великолепное койко-место в не менее великолепной палате. Родители уехали за вещами, а я лежал на этом скрипучем чуде современного мебелестроения, устремив взгляд в потолок. 

 Разве нужно ложиться в больницу, чтобы провести обследования? Бред какой-то. Говорят,  что ничего серьезного, а у самих лица нет. За дурочка меня, видимо, держат, я ведь не понимаю ничего. Вопрос только в том, что их так встревожило? Может перелом сильный оказался? Почему я должен в свои каникулы тут лежать вообще? Надеюсь на днях выпишусь, а то эти камеры меня совсем не радуют. Вот выберусь и выпьем чего-нибудь с друзьями, я заслужил отдых! Да и что могло случиться? Я не падал и ударов даже не было. Ладно, всё обойдется, ещё и не из таких передряг выбирался. Главное, что это пустяк! От боли в ноге еще никто не умирал, ведь так? Мазь мне выпишут, да и дело с концом.

Мои думы прервал низкий голос, я вскочил с кровати.

  • Тебя как зовут?

Лохматый парень, лет шестнадцати с большими глазами и непропорционально маленьким носом добродушно смотрел на меня, ожидая ответа. На нём была потрепанная серая майка и черные треники, похоже он тут не первый день. Сразу и не заметил, что в палате кто-то есть. Своими маленькими ручками он тискал несколько замусоленных комиксов. Похоже достаток его семьи не самый большой. Да и кто вообще читает в наше время? Еще и эту детскую дрянь. 

  • Максим.
  • Я Толя! 

Он улыбнулся и протянул мне свою ручонку. Я нехотя её пожал и вновь уставился в потолок. 

Не люблю новые знакомства. Нет, я не социопат, просто знаете… В таких местах общение последнее, что мне нужно. В моём понимании, знакомства заводятся, исходя из общих интересов. А что нас может объединять тут? Больница? Наедине с собой как-то спокойней. Осуждайте сколько хотите! Мне не до этого. Я всег…

  • Ты тут чего?

Вновь выпав из мыслей, я с недоумением посмотрел на сокамерника. Неужели ему заняться больше нечем?

  • Не знаю, врачи не говорят. Скорее всего ушиб или перелом..
  • У меня аппендицит! Ели арбуз тут с семьей, оказался не очень спелым! 

Пришлось продолжать диалог, обратного пути не было. Да и он с таким энтузиазмом говорил, что чем-то меня даже увлек. С его слов я узнал, что еда тут отвратительная, медсестры не самые дружелюбные, а пациенты не самые тихие…

Когда он наконец замолчал, я уткнулся в экран телефона и начал уведомлять друзей о своём местоположении. 

***

Родители с сумками и неестественными улыбками стояли на пороге палаты. Отец вручил мне мой планшет, а мама начала хозяйничать. Есть я не особо хотел, но от парочки бутербродов не отказался. Не очень хотелось разговаривать с родителями на тему болезни, всё равно ничего не ясно. 

  • Может тебе принести покушать из столовой? Сейчас как раз обед.
  • Ты что, меня отравить хочешь?

Сосед ехидно улыбнулся, переворачиваясь с бока на бок на своей скрипучей койке. 

Дальше с разговорами не клеилось. В воздухе витало напряжение, да ещё и эти их истерические улыбки меня раздражали. Зачем притворяться? Плохо – плачь, хорошо – смейся, простые истины! Вот и поговорили! Ещё несколько раз попытавшись завязать разговор, спросили о моих пожеланиях на следующее утро и уехали.

 День пролетел как в тумане. Я листал ленту новостей в интернете, играл в дурацкие игры и иногда заговаривал с соседом. Близился вечер. Вместе с ним в палаты проникла вонь местной похлебки. Толик был прав.

 На завтра предстояла очередная экскурсия по кабинетам врачей, а сейчас мне хотелось спать. Достали вы меня все уже. Спокойной ночи! Хотя поспишь тут, в этом аду!  

***

Утро добрым не бывает! Я уже это говорил? Ну пора и привыкнуть, так теперь будет всегда. В семь утра больница пробудилась ото сна и начался настоящий хаос. Ор детей, в панике бегающие медсестры со своими уколами и мерзкий писк больничных аппаратов. Потом в нашу камеру проникла уже знакомая мне вонь — завтрак готовят! Ммм..

 Одна из медсестер забежала в палату и позвала меня на обследования. Ну, началось.

Хромая, я тащился за ней. Первый этап пыток – взятие крови. Толстая женщина сжала мою руку, словно сосиску, поглядела на шприц безучастным взглядом и задорным голосом заорала: “Сжимай кулак!”. Каких-то три попытки и вот острие шприца входит в проклюнувшуюся вену. Остался синяк. Второй этап был менее болезненный. Меня засунули в белую капсулу из фантастического фильма — это называлось компьютерная томография. 

  • Задержите дыхание…Дышите…Задержите дыхание…Дышите… — Роботесса в капсуле давала команды, а я послушно выполнял их. 

 Когда я вышел из кабинета, то медсестра что-то протараторила, сунула мне в руку бумажку с направлением и сделала ноги. Ну не наглость? В исступлении я прошёл несколько этажей, тщетно пытаясь найти кабинет ЭКГ. А вот и он! Очередь озлобленных бабушек провожала меня взглядом, пока я заползал в нужную комнатку. 

 Куда торопятся эти пенсионерки? Вот серьезно! Другой вопрос – откуда в них столько агрессии? Ещё нас, молодёжь, жизни учат! Сами готовы же своей палочкой отколошматить за безобидное возражение. Я думал, что чем мы старше, тем мудрее, спокойнее, но нет. Смотря на таких людей, думаешь, а за что мне уважать их? За то,что они старше меня? Видели больше? При этом банально себя в обществе вести не умеют! Дерутся за места в очереди, вот же странные создания. Кто их так мог обидеть, что они на людей кидаются? Нет, этого мне точно не понять.

 Молодая девушка с растрепанной челкой уложила меня на кушетку и облепила присосками. Рядом стоявший аппарат смахивал на принтер, который сейчас же зажужжал и выплюнул листок с причудливыми линиями. Это требовалось для того, чтобы узнать, как там поживает моё сердце, не занято ли кем! Шучу! Ну да ладно..

 Пробежав еще по парочке кабинетов, я завершил дневную миссию и отправился обратно в палату. Утомительное выдалось путешествие. В палате меня ожидали родители с завтраком и теми же идиотскими улыбками.

***

 После трапезы последовали неприятные новости. Нужно сделать пункцию. Я не вникал, но похоже маленький кусочек моей ноги отрежут и рассмотрят под микроскопом. Забавная процедура, что уж тут! Говорят, что это безобидная операция, которая никак не скажется на моём здоровье. Да и делать это будут под анестезией, так что не особо и пугала такая новость, плёвое дело. Я усну, а хирург там поколдует уже! 

  Родители переглянулись и опять воцарилось молчание. Они явно что-то скрывали. Догадок у меня на этот счёт не возникало, так что пока можно расслабиться. Разрушив нашу тишину, вбежала толпа докторов. Самый старый из них, чавкая своей обвисшей губой, начал задавать вопросы касательно больных, делая вид, что ему очень интересно. Аспиранты суетились, и пытались мямлить свои отчёты обо мне и Толике. Один из них вообще спросил, всё ли у меня хорошо. 

 Серьезно? Вы тут мусолите меня несколько дней, не говоря о диагнозе, и ты спрашиваешь, всё ли хорошо?

 Когда бродячий цирк наконец отчалил, мы смогли выдохнуть. Потом я узнал, что этот цирк называется обходы, а проходят они раз в неделю. Не самое приятное мероприятие.

 Родители отправились домой, оставив меня наедине со своими подозрениями, но долго скучать не пришлось. Зазвонил телефон и на том конце зазвучал звонкий голос друга, который вот-вот должен меня навестить. Разве я о нём не говорил? Его зовут Ден!

 Сколько себя помню, мы всегда были вместе. Первые гонки на велосипедах, первые подружки, сигареты и алкоголь! Соглашусь, не самые положительные действа, но что поделать, мы ведь мальчики!

  • Привет, Макс! Я уже подъехал, какая у тебя палата? Ага, понял!

Раздались гудки и вот спустя несколько минут, после парочки ударов по облезшей арке дверей, он шмыгнул в нашу комнатку.

  • Ну как ты тут? – осматриваясь заговорил он.
  • Да нормально вроде..
  • Что врачи-то говорят?
  • Ушиб или перелом, не знаю. Гоняют меня из кабинета в кабинет, ничего толкового не выдают. Родители тоже молчат.. Врут похоже мне..
  • По поводу? – закончив осмотр палаты, он уперся рукой о спинку кровати в ожидании ответа.
  • Да не знаю я. Ты как?
  • Потихоньку. Вчера вручение диплома было мн…
  • Диплома?
  • Я разве не говорил?
  • Не-а.
  • Стоял в школе с одноклассником, разговаривал неделю назад, вдруг паренёк бежит какой-то, за ним преподаватель..
  • Ну и?
  • Ну и я его заломал немного, на пол повалил. Оказалось этот баран наркотой торговал у нас, вот его и вычислили. Ненавижу. Себя травят, дак ещё и других подсаживают, конченные люди.

У Дена на лбу вздулись вены и держались до конца рассказа.

  • Да уж… А диплом что?
  • Ну вот мне за его поимку и выдали, похвалили, сказали ждут в органах…
  • Ну ты как обычно — ха-ха… 
  • Что такой грустный то? Тебе выпить надо, а то не могу на тебя трезвого смотреть! – со смехом выпалил Ден.
  • Хах, выпьешь тут..
  • Ну дак давай я тебе принесу чего-нибудь, устроим больничную вечеринку, а то тухло так..
  • Да я бы с радостью, только операция скоро, наверное, нельзя пить.
  • Что за операция?
  • Будут брать на обследование кусок кости из ноги.
  • Знаю-знаю, тоже делали такое как-то, – он на мгновение задумался, будто вспоминая, как правильно делать подобные операции. 

 Наш разговор оборвало жужжание его телефона. Подняв трубку и обменявшись парочкой фраз, он пожелал мне выздоровления и был таков.

 На сегодня разговоров хватит. Я улёгся на койке и попытался уснуть. 

***

Продрав глаза, я вскочил с кровати. За окном уже темнело. С минуты на минуту должны были приехать родители с моим ужином. Я не ошибся. В коридоре послышался знакомый стук маминых каблуков, его я ни с чем не мог спутать! Едва разглядев её силуэт я перебросил взгляд на пакеты.. Пицца! 

  • Заехали с папой в нашу пиццерию, взяла тебе пару кусочков. С колбасой и мясом…, – каким-то извиняющимся, но в то же время бодрым тоном залепетала мать.
  • Я только встал..
  • Не будешь есть?
  • Буду-буду, а пить чего?
  • Взяла твой любимый чай с лесными ягодами.

Чего это она такая щедрая? Точно со мной беда какая-то. Знать бы, какая ещё.

  • А папа где?
  • Паркуется. Ты помнишь, что послезавтра пункция, да?
  • Ага.
  • Не боишься?
  • Что мне бояться то? Я же в отключке буду, пусть хирург этот боится.

Пока мама смеялась над моей остротой, в дверях появился отец. 

  • Что у вас тут? – он вытянул шею, будто от этого зависело, сколько полезной информации получится услышать.
  • Да про пункцию говорили. Припарковался? Ты, кстати, завтра на работу?
  • Да, утром завезу Максу завтрак, потом поеду, дел много. У тебя там что на работе?
  • Опять пенсионеру битый час объясняла, как документы правильно оформлять. Со слухом проблемы, вот я и кричала на весь кабинет, чтобы услышал. Невозможно просто..

 Я жевал свой ужин, слушая их истории и всё больше отдалялся в дебри своих мыслей. Мама у меня работает в фонде социальной поддержки ветеранов. Следит за тем, чтобы их не одурачили и оказали все надлежащие льготы. Не пыльная работёнка, правда? Отец занимается различными работами, связанными с обработкой дерева, так что если понадобится сварганить дачу, то обращайтесь! С родителями у меня всегда получались дружеские отношения, но совсем близко им никогда не удавалось ко мне подобраться, эта ситуация с больницей была отличным шансом. Тут то уж я точно не закроюсь в своей комнате в обнимку с компьютером! 

 Время посещений подходило к концу, медсестра начала потихоньку выдворять их из палаты. Мы попрощались, и я вновь развалился на матрасе, допивая остатки холодного чая, но события на этом не закончились. Толик рассказывал мне о том, что в эту ночь его упекут в операционную. Сейчас было как раз то время.

 Медсестра вкатила бледную кушетку на колесиках в палату, и мой названный товарищ уселся на неё, как на гоночный болид. Он кинул на меня задорный взгляд, в поисках одобрения, на что я без фальши улыбнулся. Консервная банка под управлением Толика и медсестры, умчалась из нашей камеры. Я остался один…

***

  • Макс! Макс! Макс! – невнятные выкрики зазвучали на всю палату.

Я очнулся как в тумане, не понимая, что происходит. За окном всё еще темень. Немного привстав и оглядывая комнату, я увидел своего сокамерника, вернувшегося после операции.

  • Ну как? – сонным голосом поинтересовался я. 
  • Хор..ошо.. Макс! Мне вкололи обезболивающее.. так от него штырит..ха-ха.. тебе обязательно надо попробовать..
  • Ладно, спи давай, ночь на дворе!
  • М..ма..макс.. – Толик умоляюще тянул слова, делая паузы, в надежде услышать мой ответ.
  • А?
  • А у тебя есть д..девушка?
  • Ты сейчас это обсудить хочешь? Давай завтра! – гневно пробубнил я.
  • Медсестра такая симпотная, кажется я ей тоже понраи…и..лся… представляешь, Макс? Мне врач там говорит, мол, считайте до ста.. маску мне нацепили. Я с-считаю, а всё не могу уснуть, вот о-они и вкололи мне двойную д-д-озу..
  • Давай завтра уже, я спать хочу…
  • Л-л-ладно, спокойной ночи, Макс.
  • Спокойной!
  • М-м-макс..
  • Да, что еще?
  • Т-т-ты прости уж, если что так…
  • Всё хорошо! Спи давай! 

Ещё какое-то время он что-то про себя бубнил, пытался петь и иногда дёргал руками. 

 До утра оставалось не так много, опять разбудят в семь часов и начнут меня доставать, надоели. С этими мыслями я и уснул.

***

Вопли, завтрак, уколы, анализы… Нет, это не набор слов, а обычные будни в стационаре. Правда, весело? К обеду всё стихло, кроме моего соседа. Он был так воодушевлен действием обезболивющих прошлой ночью, что не переставая тараторил. Чем они его там накачали? Спустя какое-то время затих и он. За окном вырисовывалась отличная погода. Солнце жалило мою макушку подобно рою пчёл. 

 Сейчас бы на дачу! Ещё каких-то несколько недель назад праздновали мой день рождения. Один из лучших за последнее время. Толпа друзей, алкоголь, громкая музыка… Что ещё нужно подросткам? А теперь что? Сколько мне ещё валяться в этом отстойнике? Неужели так и помру, не дожив до возраста, когда всё можно.

Я застопорил ход мыслей. Первые сомнения зарождались в моей голове. Так и с ума сойти можно! Забыли.

 Неожиданно для меня, на пороге объявилась подруга со своей рыбой прилипалой.  Так мне виделась её пышная, закомплексованная знакомая. 

  • Ээээй, ну ты как? — Юля как обычно меня обняла и отстранилась в сторону.

 Кажется забыл вам её представить! Юля – мой второй лучший друг. Большой путь нам потребовалось пройти, чтобы понять, что в этой дружбе мы бесполые существа. Конечно, можно заявить, что подобного не бывает, но факты, как видите, говорят об обратном. Мы общались с детства и принимали личные недостатки за что-то естественное, поэтому в глубине души всегда знали, что любовниками быть нам не стоит. Слишком уж осведомлены мы о скелетах в шкафах друг друга. 

  • Фигово! Надоело уже тут торчать…

Прилипала повторила за Юлей и тоже отшатнулась в сторонку.

  • Пошли на улицу! Погода крутая такая! – с хитрым прищуром шепнула она.
  • А пошли! 

 Мы медленным шагом добрались до лифта. Работники больницы посмотрели на меня с недоверием, но ничего не стали говорить. Какое им дело до этого? За гроши ещё и в няньки записываться? Нет уж! 

 Миновав последний коридор, я уже наслаждался свежим воздухом. А свобода так близка! Мы добрались до прибольничного парка и уселись на свежевыкрашенную лавочку. Солнце жарило как никогда. Зелень, окутав нашу импровизируемую ложу, качалась под дуновением теплого ветра. Эта атмосфера нравилась мне куда больше, чем больничная.

 Находясь в заточении, мы начинаем радоваться мелочам. Серость стен гоняет мысли по самым ужасным ориентирам. Осознание такой безысходности отправляет вас прямиком в депрессию. Болеть – ужасно. Как хорошо, что уже завтра меня прооперируют, выпишут мази и отправят домой. Всё наладится!

  • Чего молчишь-то? 

Юля ехидно смотрела на моё туповатое выражение лица, щипая за руку.

  • Да задумался. Сейчас бы на природу, шашлыка поесть, да выпить…
  • Дак поехали! Ха-ха-ха!
  • Да поедешь тут. У меня операция завтра, будут выяснять, что там  в ноге засело. 

Подруга Юли всё это время молчала, иногда глуповато посмеиваясь, курила дешевые сигареты и разевала по чем зря свой большой рот.

  • Буду за тебя переживать. 
  • Ой как мило, свечку ещё поставь сходи, переживать она будет! – злорадно брякнул я и захихикал.

Пока мы смеялись и подкалывали друг друга, сквозь листву мелькнули какие-то точки.

  • Твои родители идут! – невзначай выкрикнула Юля, словно юнга, разглядевший землю на горизонте.
  • Ага, они.

 Увидев нас, родители обменялись с посетителями любезностями и мы все вместе двинулись обратно в палату. Теперь не посекретничать! Я кивнул головой, и подруга со своей прилипалой, душевно распрощавшись, ускользнули из моей обители. Скоро за ними последовали и мама с папой, оставив меня за уплетанием макорон с мясом. Обеденный прием пищи сменил вечерний, а там уже и спать пора. Утро вечера мудренее! Да и сколько можно тут торчать в конце концов. 

  Перед сном ожидались очень неприятные процедуры: клизма и бритье ноги. О первом, думаю, вы в курсе, а про второе расскажу. Медсестра вручила мне одноразовую бритву и указала пальцем в сторону ванной комнаты. Нужно это для того, чтобы хирург мог аккуратно сделать разрез. Вернувшись на койку с гладко выбритой ногой, я улёгся в предвкушении знакового события. Сон не заставил себя долго ждать. 

***

Подъем был раньше, чем обычно. В шесть утра работница больницы затащила уже знакомую мне каталку, пригласив в операционную. Я снял с себя остатки одежды, закутался в простынку и улёгся на указанное место. Толкая ценный груз, медсестра без особого энтузиазма пыталась со мной говорить, но диалог, как обычно, не клеился. Не мог и представить, что в коридорах по утрам так холодно. Сквозняк проникал под простынь и резал мне кожу. Скрип от колесиков каталки раздавался на всё отделение. Страха абсолютно не было, лишь желание поскорее с этим всем покончить. Петляя между коридорами и останавливаясь, чтобы перевести дух, мы достигли нужного места. 

 Операционная выглядела не лучше, чем остальные комнатки больницы, но полностью её осмотреть мне не удалось. Перетащив на операционный стол, толпа врачей окружила моё щупленькое тельце. Один из них молниеносно проткнул мне вену шприцем, второй настраивал приборы, а третий пытался невпопад разговаривать со мной. На заднем фоне бегали медицинские работники рангом пониже, приготавливая нужные инструменты для моего истязания.

  • Ну что, готов? – деловым тоном, будто командуя, заговорил главный.
  • Ага… Прохладно тут у вас…
  • Лена! Принеси плед!

Пышногрудая Лена прибежала с огромным, колючим пледом и укрыла меня на то время, пока я был ещё в сознании.

  • Теперь лучше? 
  • Ага.
  • Готовьте маску! – скомандовал врач.

Наконец, подготовка была окончена. 

  • Макс! Сейчас мы оденем на тебя эту маску, тебе нужно вслух считать до ста, справишься? 
  • Да.
  • Ну и отлично! Поехали тогда! – он натянул перчатки и начал проверять приборы.

К лицу приложили маску и я начал считать. 

 Я вдруг вспомнил о истории Толика. А вдруг мне потребуется тоже двойная доза анестезии?

  • Раз… два… три…

Интересно, что мне будет сниться в этот момент? Или ничего? Хотя какая разница. Ещё последний рывок, и я на свободе! 

  • Четыре… пять… шесть…

Комната начала расплываться. Голоса врачей теперь раздавались с длительным эхо. Тяжесть в руках и ногах сковала движения. 

  • Семь… Восемь… Девять…

Незначительный писк аппарата стал давить на слух, эхо от голосов усилилось и края комнаты побелели.

  • Десять… Одиннадцать… Двена…

Я начал задыхаться. Хватая ртом воздух, я пытался разглядеть остатки силуэтов перед глазами. Звуки смешались в один общий гам, который с огромной силой давил на слух. Белая пелена полностью покрыла пространство и на последнем вздохе я, кажется, отключился. 

***

Открыв глаза, я оглядел уже знакомую палату. Обмякшее тело не поддавалось. Услышав шорохи, подбежали родители, а вместе с ними и любопытный сосед. Мне было плевать на всё, заботило лишь одно — когда? Мама начала со своего излюбленного вопроса:

  • Как себя чувствуешь?
  • Нормально, есть пить? – в горле пересохло, поэтому родители с трудом понимали сказанное.

Отец налил в кружку воды и я сделал глоток. Жажда вдруг обострилась до максимума, я начал пить воду так, будто неделю скитался по пустыне.

  • Много не пей! Нельзя после операции, – встревоженно тараторила мать.

Я отдал кружку.

  • Завтра домой?
  • Нет. Врач сказал, что нужна неделя на реабилитацию…
  • Неделя?! – мой голос прорвался сквозь хрипоту.

Комок подступил к горлу — Какая ещё неделя? Почему так долго? Вы же говорили, что это пустяковая операция!

  • Нужно, чтобы швы заросли, – отстраняясь, выдавила мама. 
  • А результат? Что с результатом? 
  • Завтра должны сделать описание.
  • Ясно.

 Сил на препирательства у меня не было. Удалось лишь презрительным взглядом окинуть всех присутствующих и вновь уснуть.

 Теперь семя сомнения в моей голове переросло в кустик. Со мной точно что-то не так. Я явно задержусь тут на приличный срок, но так не хочется в это верить.

Возвращаясь в реальность, и не находя там ничего стоящего внимания, я, не пробуя даже сдвинуться с места, засыпал. Двое суток прошли как в тумане. До этого тоже, конечно, не аттракцион был, но теперь и вовсе скукота. Приём пищи, туалет и невнятные разговоры в разном порядке чередовались бесконечно. Чувство обречённости наполняло сосуды моих мыслей. Кажется, сокамерника отправляют домой, но какая разница? Он сиял как новогодняя гирлянда и второпях собирал свои пожитки, то и дело приставая ко мне со своими нудными речами.

 Странно, что Толю не встречали родители, они ждали его на улице. Да и теперь я вдруг осознал, что они вообще его не навещали. Неужели их не заботит судьба сына? Конечно, его операция совсем простая, но разве это их оправдывает? Или может у них есть ещё один ребенок и этот не столь важен? 

Взвалив на себя сумку, он весело попрощался, пожелал скорейшего выздоровления, и довольный выскочил из палаты.

На замену ему привели ребенка лет двенадцати, который порадовал меня своей любовью к тишине. Он постоянно пялился в свой планшет, словно другого мира и не существует. Его родители криво мне улыбнулись и без интереса расспросили про причину присутствия в сем заведении.

 Тем временем, результат был готов и мама, после разговора с хирургом, сразу же пришла поделиться новостями. Чавкая булочкой и устремив болезненный взгляд в одну точку, я слушал её рассказ, который по интонациям казалось больше похож на оправдания. Звучало это неубедительно и скомкано, иногда она делала остановки, чтобы подобрать более дружелюбное слово ко всей этой ужасной ситуации.

 Теперь по порядку. Врачи всё так же не знают, что с моей ногой, но у них появилось уже более-менее внятное предположение – образование чего-то там, где-то там. Чтобы подтвердить его, они отправили результаты обследования в Москву, дабы их коллеги поставили на всём этом деле точку. Для таких манипуляций требовалась ещё неделя, а то и больше. Видимо, все почтовые голуби были заняты и нужно подождать, пока хоть один пернатый отправитель освободится. В таком случае их можно понять! 

Самой приятной вестью было только то, что меня наконец выпишут из этого обшарпанного дурдома. 

 После проделанной работы хирурга, у меня долгое время не получалось наступить на ногу. Жуткая боль сверлила кости, приходилось карабкаться до туалета на костылях. Но со временем, боль ослабла и костыли были заменены на трость. Шатаясь с этой тростью по больнице в предвкушении свободы, я уже представлял как оторвусь за все эти дни заточения. Настроение было приподнятым. Родители всё так же привозили мне мои любимые блюда и подбадривали разговорами о поправке. Жизнь шла своим чередом. Конечно, ничего особо не изменилось и повседневность тянулась такой же серой и нудной, но за то теперь появилась хоть какая-то надежда. 

***

Домой! В последний раз меня будит этот чертов больничный гул! В последний раз я мну бока на этой скрипучей хреновине! Победа, господа! Не нужно оваций! 

Отец с растерянным лицом забежал в палату, скрывая настоящие эмоции. Не суть. Он начал собирать вещи, пока меня отправили в перевязочную, где легким движением сняли парочку маленьких швов с моей бедной ноги. Я вылетел из кабинета и поковылял к отцу. Теперь-то точно домой!

Раздался хлопок больничной двери. Улыбка образовалась на моём лице. Свежий ветер обдувал волосы, пока мы медленно шли до автомобиля. Серый, угнетающий стационар остался позади.

 Распахивая со всей дури дверь машины, я увидел на заднем сиденье маму. Она радостно меня поприветствовала и вот мы уже катимся домой… Домооой!

 Я приоткрыл окно,чтобы насладиться запахами, которые уже успел позабыть. В голове вертелись грандиозные планы на следующие несколько дней. Из радиоприемника доносилась задорная музыка и я топал ногой в такт песни по облезлому коврику машины. Легковушка заехала в знакомый двор. По всей округе раздавались весёлые голоса детей, лай местных собак и скрип стариковских голосов с типичным оттенком осуждения. 

 Покорив лестницу пятиэтажного дома, мы разбрелись по нашей трехкомнатной квартире.

Мама пошла готовить, а отец как обычно улёгся на свой излюбленный диван в зале перед телевизором. Я же отправился в свою комнату и первым делом включил компьютер, затем запер дверь. Тишина и покой – вот что мне нужно.

 Спустя час, в комнату принесли обед, который быстро был мною сметён с компьютерного стола. Послышался крик, кажется меня зовут. Я стоял в ожидании на кухне, пока родители нехотя ели свои стейки с картошкой. Их лица, казалось, напряжены. Отец поднял глаза и звякнул вилкой об днище тарелки.

  • Ну чего надо? – в нетерпении бросил я.
  • Сядь, чего стоишь то, – жуя, предложила мама.
  • Ну чего? Давай быстрее, я занят.
  • Чем ты занят?
  • Делом.
  • Ладно.
  • Ну и? 

Я невольно сел и стал слушать, что они сообщат. Мама нахмурилась и отложила свои приборы.

  • Тебе папа ещё не говорил? – тихо произнесла она и перевела взгляд на отца.
  • Что? 
  • Ты только не злись… Завтра нужно будет ещё раз сдать анализы и ещё пару дней полежать в больнице.

Я побелел. Сердце вырывалось из груди, а уже привычный комок вновь подступал к горлу. Сумев овладеть эмоциями, я положительно кивнул.

_ А что с результатом то? Московские врачи что говорят? – прозвучал мой раздавленный голос.

Родители переглянулись, видимо решая, кто вынесет вердикт. Мама взяла речь на себя:

  • Н-нет, ещё н-неизвестно..

Она осеклась. 

Было понятно, что это очередная ложь, опять врут. За дурачка меня держат! Что же за ерунда происходит? Кто объяснит-то мне наконец!

 День окончательно испорчен. Эмоции лавиной осыпали меня с ног до головы. Оставалось терпеть и молчать. Довершив свои бессмысленные манипуляции в комнате и выпив чаю с лимоном, я отправился спать.

***

Рассвет сулил что-то хорошее. Запивая яичницу кружкой чая с лимоном, я было собрался обратно в комнату, но мама меня остановила. 

  • Поедешь по магазинам с нами? – на её лице скользнула странная улыбка.
  • Зачем?
  • Купим чего-нибудь… 
  • Телефон?

Она засмеялась.

  • Конечно! Пять телефонов.

Погодка – класс! Но настроения у меня всё равно поникшее. И состояние транса не покидало. Добравшись до торгового центра, родители пошли по делам, оставив мня под палящим солнцем в машине. Спустя тридцать минут они вернулись, вручив мне новенький телефон. Вот уж новость...

 Не сказать, что я сильно обрадовался, но… Да, эта вещь для меня была необходима, но навалившиеся заботы не давали покоя. Прокатившись ещё по парочке магазинов, машина устремилась в сторону дома, но не тут то было. Автомобиль остановился у огромных черных ворот. Я вопросительно поднял голову на отца:

  • Куда это вы?
  • Мы идём в церковь. – отводя взгляд, буркнул он.

Без лишних мыслей, оглядывая местность, наша троица зашагала в сооружение. На входе нас встретил батюшка. Грузный мужчина с пышной седой бородой. Широкая черная мантия неестественно на нём висела. Он сходу обратился ко мне:

  • Ну здравствуй, сын мой… — хрипотца в голосе придавала его словам долю какой-то мудрости. 

 Удар тока промчался по моим венам и достиг мозга. Всё стало ясно. Покупка телефона теперь многое объясняет. Пользуясь моим удрученным, невменяемым состоянием, они решили окрестить своего сыночка.

 Как я отношусь к религии, спросите вы? Нейтрально. Раздражает меня прежде всего атрибутика и денежные манипуляции. Почему я должен в столь официальной обстановке подтверждать свою веру или обратное? Почему должен носить эти серебряные цепочки? Так надо, так принято! Такой ответ меня никогда не устраивал. Я всегда обходил стороной подобные рассуждения, потому что просто не хочу быть частью всего этого. Моё виденье мира и бога должно оставаться в моей голове, а не быть публичным достоянием. 

 Руководствуясь лишь своими понятиями, родители затащили меня в богоугодное место и пути назад не было. Не мог ведь я всех послать, развернуться и уйти? Это как минимум оскорбительно.

 В уже привычном состоянии непонимания всего, что происходит, пребывая в вакууме, я проходил обряды крещения. Ходьба по кругу, погружение головы в святую воду и бесконечные молитвы. Запах воска настырно бил в нос. Дым равномерной струйкой окружал зал. Наконец, священник завёл меня в отдельную комнату и расспросил о согласии. Пути назад нет, помните? Да и мозг в эту минуту был занят совсем другим. Грехи отпущены, путь освящен и церковный служитель был свободен.

 После необычного процесса крещения, ноги у меня подкашивались. Чувствовал я только негодование. Я не могу поверить, что это произошло, смахивает на духовное изнасилование. Стоит ли пользоваться положением человека в час его полного краха? Достаточно ли это по христиански? Угодно ли это вашему Богу?

 Домой мы ехали в молчании. День очень противоречиво для меня завершился. Погрязнув в мыслях, я совсем запутался.  Для чего им всё это надо?

***

 Утро. Умывшись, мы собрали вещи и поспешили в назначенное место. Солнце на этот раз меня не посетило. Моё сонное, мятое лицо упиралось в холодное стекло пассажирской двери. Поникший, пустой взгляд устремлялся в непонятном направлении, будто мои глаза и вовсе исчезли. Спустя каких-то десять минут наша машина уже въезжала на территорию больницы. Полуоткрыв веки, я судорожно прочёл надпись на табличке здания: “Центр лечения онкологических заболеваний”.

Продолжение следует

Предыдущая публикация:

Письмо Макса Елина